Замечания и предложения направляйте
mail@mesniki.ru
mail@mesniki.ru
РУБИНШТЕЙН Антон
Григорьевич
(1829-1894)
Замечательного русского композитора с блестящей
царской летней резиденцией связывали многие годы
жизни. Как отмечают биографы, Антон Григорьевич
Рубинштейн любил природу и единение, а Петергоф
второй половины прошлого века в полной мере
отвечал этим потребностям. После свадьбы молодая
чета Рубинштейнов первый дачный сезон в России,
летом 1866 года, провела в Петергофе.
Представьте себе место в одном из многочисленных
парков парадной летней резиденции русских царей,
где на берегу живописнейшего пруда, в котором
отражаются деревья и причудливый Никольский
домик постройки известного русского архитектора
А.Штакеншнейдера, стоит небольшая, но
вместительная дача немецкого колониста Андрея
Бауэра, похожая на игрушечный сельский домик. От
этой дачи вьются дорожки к другим прудам,
которые так же служат как бы зеркальным грунтом
для возвышающихся на них цветущих живописных
островков, украшенных мраморной и бронзовой
скульптурой. И здесь же, разбросанные по парку,
стоят, украшая его, различные постройки того же
Штакеншнейдера: Розовый павильон, Царская
мельница, Руины, Бельведер, церковь Св. царицы
Александры, Сельский Приказной домик.
Именно здесь, на западной окраине некогда ухоженного Лугового парка, в бывшем Заячьем Ремизе, на бepeгy Никольского пруда и поселился впервые в Петергофе Антон Григорьевич Рубинштейн со своей молодой женой, Верой Александровной, урожденной Чикуановой.
Близость парадного Нижнего парка с его великолепными фонтанами, красота дворцов и дач, а главное - тишина и чудесные виды Лугового парка, способствовали отдыху и творчеству композитора. Именно в это лето, на берегу Никольского пруда ( место расположения дачи еще и сейчас просматривается но оставшимся возвышениям от фундаментов ) Антон Григорьевич создал, среди других произведений, альбом лирических пьес для фортепиано под названием "Петергоф", изданный в том же 1866 году. В альбоме 12 пьес, большая часть из них проникнута лнрическим настроением, о чем говорят и сами названия пьес - "Грёзы", "Ноктюрн", "Романс", "Размышление".
Возможно, что именно в этот летний сезон у Рубинштейнов появилась мечта иметь собственную дачу в Петергофе. По сбылась она только через несколько лет, после зарубежного турне 1873 года, когда по словам композитора " ...Заработок в Америке положил основание моему материальному обеспечению. До тex пор его не было; только после Америки я поспешил приобрести недвижимость - собственность - дачу в Петергофе..."
По-видимому, подходящей дачи сразу купить не удалось, так как лето 1872 года Антон Григорьевич с семьей жил снова в бывшем Заячьем Ремизе, но теперь у петергофского мирового судьи Николая Александровича Лапшина, дача которого находилась на углу Заячьего проспекта и Заячьего переулка - на этом месте сейчас расположено медицинское учреждение для нервнобольных. Вера Александровна сняла дачу уже в апреле, а судя по отметке в паспорте, как определяют биографы Антона Григорьевича, он прибыл в Петергоф 9 июня и провел в нем лето и начало осени.
Этим летом композитор с увлечением работал над оперой "Маккавеи" и 4-ой симфонией. Он сообщал матери из Петергофа: " Я мною и хорошо работаю".
Уже в следующем году у композитора появляется собственная дача в уютной загородной резиденции русских царей. Не исключено, что Антон Григорьевич хотел приобрести дачу в этом живописном месте столицы фонтанов, так как в то время многиe именитые петергофские дачники по несколько лет жили в одних и тех же полюбившихся им местах, часто приобретая затем здесь же дачный участок.
По неизвестной нам причине Вера Александровна купила участок с постройками в другом районе города в Большой Слободе Старого Петергофа. Это также был очень престижный дачный район царской летней резиденции, куда прекрасные живописные места, и сочетании с хорошими жилищными условиями, притягивали ежегодно много знаменитостей, и вообще - чинов высокого класса, по существовавшей тогда иерархии. Достаточно упомянуть, что в этой местности Старого Петергофа находились дачи принца Ольденбургского, княгини Оболенской, графа Игнатьева, барона Фенейвена и других известных государственных деятелей и влиятельных лиц аристократического общества.
Жена композитора купила участок с постройками на углу Знаменской улицы и Ораниенбаумского спуска. Это было имение скончавшейся в 1872 году Марии Алексеевны Крыжановской, вдовы коменданта Петропавловской крепости, урожденной Перовской, побочной дочери графа А.К.Разумовского. После смерти Марии Алексеевны петергофское имение унаследовал ее брат, граф Борис Алексеевич Перовский, член Государственного Совета, генерал адъютант при императоре Александре II.
Земельный участок Крыжановской был большой и имел многочисленные постройки, фруктовый сад и цветники, причем "главная дача" была деревянной, двухэтажной, имела башню и располагалась на краю террасы, возвышающейся над заливом более чем на десяток метров, что открывало чудесные виды на взморье, Кронштадт и Финский залив.
Дача, купленная композитором, была удобной, очень вместительной и имела прекрасную отделку интерьеров, что позволяло прежней хозяйке не только самой часто проводить здесь свой летний отдых, но и сдавать часть помещений лицам своего круга. У Крыжановской в разные годы снимали дачу князь Барятинский, бароны Корф и Фридерикс, архитектор Кавос, граф Муравьев и другие известные в то время люди, занимавшие высокое положение в обществе и при дворе.
О вместительности дачи говорит такой факт, что на ней в 1856 году летом жили 150 воспитанников императорского сиротского института с 10-ю надзирателями.
Каждый новый хозяин, купив дачу, проводил ремонт в необходимые для себя изменения в приобретенных строениях.
Для Рубинштейнов это особенно понятно если учесть, что дача Крыжановской строилась в 1837 году. В Российском Государственном Историческом архиве обнаружена копня документа, направленного 3 августа 1874 года начальником Петергофского дворцового правления на имя Министра императорского двора, из которого следует, что "...жена артиста, Вера Рубинштейн, приобревшая покупкою от ген.- адъютанта графа Перовского в г.Петергофе, в Ораниенбаумском (форштате по Знаменской и Нижне - Ораниенбаумской дороге деревянную дачу, предполагая пристроить к ней парадный вход и кухонный флигель, построить новую дачу и домик в сельском вкусе. с перестройкою служб, как представлено на плане... просит на эти постройки дозволения".
Проект всех перестроек и нового строительства разработал известный петергофский архитектор Э.Л. Ган, дача которого находилась недалеко от дачи Рубинштейна. Высочайшее разрешение последовало, необходимый ремонт и постройки были выполнены. Всеми работами руководил архитектор Ган, как доверенное лицо композитора. По настоянию Веры Александровны дача была обставлена с большой роскошью.
Именно здесь, на западной окраине некогда ухоженного Лугового парка, в бывшем Заячьем Ремизе, на бepeгy Никольского пруда и поселился впервые в Петергофе Антон Григорьевич Рубинштейн со своей молодой женой, Верой Александровной, урожденной Чикуановой.
Близость парадного Нижнего парка с его великолепными фонтанами, красота дворцов и дач, а главное - тишина и чудесные виды Лугового парка, способствовали отдыху и творчеству композитора. Именно в это лето, на берегу Никольского пруда ( место расположения дачи еще и сейчас просматривается но оставшимся возвышениям от фундаментов ) Антон Григорьевич создал, среди других произведений, альбом лирических пьес для фортепиано под названием "Петергоф", изданный в том же 1866 году. В альбоме 12 пьес, большая часть из них проникнута лнрическим настроением, о чем говорят и сами названия пьес - "Грёзы", "Ноктюрн", "Романс", "Размышление".
Возможно, что именно в этот летний сезон у Рубинштейнов появилась мечта иметь собственную дачу в Петергофе. По сбылась она только через несколько лет, после зарубежного турне 1873 года, когда по словам композитора " ...Заработок в Америке положил основание моему материальному обеспечению. До тex пор его не было; только после Америки я поспешил приобрести недвижимость - собственность - дачу в Петергофе..."
По-видимому, подходящей дачи сразу купить не удалось, так как лето 1872 года Антон Григорьевич с семьей жил снова в бывшем Заячьем Ремизе, но теперь у петергофского мирового судьи Николая Александровича Лапшина, дача которого находилась на углу Заячьего проспекта и Заячьего переулка - на этом месте сейчас расположено медицинское учреждение для нервнобольных. Вера Александровна сняла дачу уже в апреле, а судя по отметке в паспорте, как определяют биографы Антона Григорьевича, он прибыл в Петергоф 9 июня и провел в нем лето и начало осени.
Этим летом композитор с увлечением работал над оперой "Маккавеи" и 4-ой симфонией. Он сообщал матери из Петергофа: " Я мною и хорошо работаю".
Уже в следующем году у композитора появляется собственная дача в уютной загородной резиденции русских царей. Не исключено, что Антон Григорьевич хотел приобрести дачу в этом живописном месте столицы фонтанов, так как в то время многиe именитые петергофские дачники по несколько лет жили в одних и тех же полюбившихся им местах, часто приобретая затем здесь же дачный участок.
По неизвестной нам причине Вера Александровна купила участок с постройками в другом районе города в Большой Слободе Старого Петергофа. Это также был очень престижный дачный район царской летней резиденции, куда прекрасные живописные места, и сочетании с хорошими жилищными условиями, притягивали ежегодно много знаменитостей, и вообще - чинов высокого класса, по существовавшей тогда иерархии. Достаточно упомянуть, что в этой местности Старого Петергофа находились дачи принца Ольденбургского, княгини Оболенской, графа Игнатьева, барона Фенейвена и других известных государственных деятелей и влиятельных лиц аристократического общества.
Жена композитора купила участок с постройками на углу Знаменской улицы и Ораниенбаумского спуска. Это было имение скончавшейся в 1872 году Марии Алексеевны Крыжановской, вдовы коменданта Петропавловской крепости, урожденной Перовской, побочной дочери графа А.К.Разумовского. После смерти Марии Алексеевны петергофское имение унаследовал ее брат, граф Борис Алексеевич Перовский, член Государственного Совета, генерал адъютант при императоре Александре II.
Земельный участок Крыжановской был большой и имел многочисленные постройки, фруктовый сад и цветники, причем "главная дача" была деревянной, двухэтажной, имела башню и располагалась на краю террасы, возвышающейся над заливом более чем на десяток метров, что открывало чудесные виды на взморье, Кронштадт и Финский залив.
Дача, купленная композитором, была удобной, очень вместительной и имела прекрасную отделку интерьеров, что позволяло прежней хозяйке не только самой часто проводить здесь свой летний отдых, но и сдавать часть помещений лицам своего круга. У Крыжановской в разные годы снимали дачу князь Барятинский, бароны Корф и Фридерикс, архитектор Кавос, граф Муравьев и другие известные в то время люди, занимавшие высокое положение в обществе и при дворе.
О вместительности дачи говорит такой факт, что на ней в 1856 году летом жили 150 воспитанников императорского сиротского института с 10-ю надзирателями.
Каждый новый хозяин, купив дачу, проводил ремонт в необходимые для себя изменения в приобретенных строениях.
Для Рубинштейнов это особенно понятно если учесть, что дача Крыжановской строилась в 1837 году. В Российском Государственном Историческом архиве обнаружена копня документа, направленного 3 августа 1874 года начальником Петергофского дворцового правления на имя Министра императорского двора, из которого следует, что "...жена артиста, Вера Рубинштейн, приобревшая покупкою от ген.- адъютанта графа Перовского в г.Петергофе, в Ораниенбаумском (форштате по Знаменской и Нижне - Ораниенбаумской дороге деревянную дачу, предполагая пристроить к ней парадный вход и кухонный флигель, построить новую дачу и домик в сельском вкусе. с перестройкою служб, как представлено на плане... просит на эти постройки дозволения".
Проект всех перестроек и нового строительства разработал известный петергофский архитектор Э.Л. Ган, дача которого находилась недалеко от дачи Рубинштейна. Высочайшее разрешение последовало, необходимый ремонт и постройки были выполнены. Всеми работами руководил архитектор Ган, как доверенное лицо композитора. По настоянию Веры Александровны дача была обставлена с большой роскошью.
Петергоф, Знаменская ул., западнее дома 29
архитектор Ган Э. Л.
1837 -постройка 1874 - перестройка .
Утраченное здание
Дача композитора А. Г. Рубинштейна (Citywalls.RU)
Петергоф стал любимым мeстом отдыха Антона Григорьевича.
Но главным дня него все-таки была работа, и дача в Петергофе как нельзя лучше подходила для этого.
В 1874 году композитор писал матери : ' 'Своим летом (в отношении работы) я очень доволен: фортепианный концерт, концерт для виолончели, проверка опер - все это я закончил".
И когда кончалось лето и его ждали публичные выступления, то Антон Григорьевич с грустью отмечал, что "остается только с нетерпением ждать возвращения весны, когда можно будет вновь. вернуться сюда, в свой дом, в свою рабочую комнату, к своему покою".
И во время концертов, как в России, так и за рубежом, композитор с нетерпением ждал их конца, когда ' 'затем наступит наконец покой!- т.е. пребывание в Петергофе".
Известно, что композитор много ездил и часто подолгу жил за границей. И тем не менее Антон Григорьевич более десятка лет, не только летом, но и в зимние месяцы подолгу жил на своей петергофской даче. Здесь он свободно отдавался вдохновению, допуская только ограниченное число близких и интересных ему людей.
В Петергофе композитор работал над многими произведениями писал оперы "Маккавеи'', "Нерон", "Горюша", редактирован оперу "Купец Калашников", сочинил много пьес и других музыкальных произведений.
Свой рабочий кабинет Антон Григорьевич оборудовал в башне, куда вела витая деревянная лестница и откуда открывался прекрасный вид на ближайшие окрестности и просторы Финского залива.
Убранство кабинета было скромным: беккеровский черный рояль, письменный стол, этажерка с нотами, диван, несколько фотокарточек дорогих ему людей, и позже - подаренная ему бронзовая скульптура богини музыки.
Работал Антон Григорьевич на даче много и строго но заведенному ритму жизни : вставал в 7 с половиной часа, в 9 садился за работу до 12 часов. После дневного завтраки был маленький, отдых и снова работа с 2 до 6 часов вечера. Вечер он посвящал своим близким и навещавшим его друзьям. Во время работы композитора запрещалось его беспокоить, а прислуге кого-либо пускать на дачу.
О существовавших порядках и обстановке на даче очень красочно описал композитору М.А. Балакиреву критик В.В. Стасов, посетивший Рубинштейна в 1887 году:
" ....Милый, мои похождения 29 июля были таковы : приезжаю к Рубинштейну на дачу, прямо с машины, этак в начале 3-го часа. Первое, что меня погладило против шерсти, это было объявление немца-лакея, что "после 2-х часов барин не принимают и не велят даже докладывать". Однако я все-таки послал его с докладом и с моею фамилею, а между тем по зале прошел сын Рубинштейна, гимназистик, которого я также попросил пойти и сказать мою фамилию батюшке, так как немец наверное переврет. Пока все это происходило и батюшка натягивал штаны и жилет, я стал осматривать залу где был.
Это зала - и вместе музыкальная комната. Два огромных рояля рядом, множество пюпитров везде по комнате, верно все играют тут проклятые квартеты. Но что меня поразило более всего - это большая этажерка рядом со входной дверью. На ее полках лежала груда красных переплетенных нот, это была целая гора чего-то красного, так и бросающегося в глаза с первого шага в комнате. Я стал рассматривать - что же это ? Все оперы русской школы. Нате, мол, и смотрите все приходящие, русская музыка и русская школа здесь в великом почете!... Пока я размышлял, пришли и хозяин, и хозяйка... сели. Ну и пошел разговор все про Листа...
Раз я было заговорил о Глазунове, к которому вот еду обедать, но случаю дня рождения..." (Глазунов и Балакирев в то лето так же жили в Петергофе).
Следует отметить, что на даче Рубинштейна собиралось очень интересное общество. Часто посещал дачу Московский Городской голова Сергей Михайлович Третьяков со своей Женой Еленой Андреевной, которые, вплоть до неожиданной смерти Сергея Михайловича на даче в Петергофе в 1892 году, более 10 летних сезонов приезжали летом сюда отдыхазъ. Елена Андреевна помогала Антону Григорьевичу в переводах с иностранных языков.
Конечно, мог быть на даче Рубинштейна и его друг - поэт Я.Полонский, с которым композитор сотрудничал, а сам поэт также несколько летних сезонов снимал дачу в Петергофе.
Бывали здесь у Рубинштейна и известные художники, а среди них - Эрнест Карлович Липгарт, известный портретист, академик живописи, запечатлевший многих выдающихся артистов, писателей, поэтов, композиторов. Карандашный nopтpeт композитора на его Петергофской даче Липгарт создал летом 1886 года (об этом любезно сообщила искусствовед Н.Н.Веснина, хранительница фотокопии рисунка, выполненного ее прадедом).
В один из летних дней 1877 года Рубинштейна на даче посетил молодой немецкий альтист Г.Ригтер по направлению друга Антона Григорьевича, композитора и виолончелиста К.Ю.Давыдова. Риттер позже, описывая свои визиты в Петергоф, отмечал живой облик Рубинштейна тех дней, его импульсивность, страстность, быструю смену душевных состояний, озабоченность судьбою своего творчества. Риттер также на себе испытал отношение композитора, когда его отрывают от работы. Он вспоминал, что во время его первого визита к Антону Григорьевичу тот был мрачен и угрюм, и даже закричал на гостя, когда тот захотел показать ему свой усовершенствованный инструмент: "Не нужно! Альт в том виде, в каком он существует, меня устраивает. Я им доволен и люблю манеру, с какой Шумам его использует. Оторопевшему гостю ничего не оставалось, как срочно покинуть дачу Рубинштейна, и только после вмешательства Давыдова немецкий альтист снова приехал в Петергоф.
На этот раз все было по другому. Лучшей проверкой Риттера стал совместный концерт -была исполнена соната Рубинштейна для фортепиано и альта. Антон Григорьевич, убедившись, что имеет дело с талантливым альтистом, преобразился, стал разговорчивым, душевным и гостеприимным хозяином. Во время o6eдa oн показал гостю листы с партитурой своей новой оперы "Купец Калашников" и с воодушевлением отмечал те места, которые ему самому правились.
В сентябре почти каждого года, и день именин жены композитора, в Петергофе собиралось многочисленное общество, перед которым Антон Григорьевич играл вместе с другими музыкантами.
Часто на дачу к Антону Григорьевичу приезжали его ученики, из которых многие позже стали профессорами консерватории.
Не исключено, что на даче бывали и композиторы Мусоргский, Глазунов, Балакирев, которые летом также жили на дачах в Петергофе.
В актовом зале, где часто устраивались музыкальные концерты, Рубинштейном был создан настоящий музей скульптуры великих людей: Данте. Гете, Гумбольта, Баха, Бетховена. Моцарта, Шуберта, Шопена, Листа и Глинки.
Известно, что А.Г.Рубинштейна называли, как пианиста, "величайшим исполнителем второй половины позапрошлого века".
Писатель Гаршин после одного из выступлений композитора писал : "... Антон Григорьевич играл, и так играл, как я никогда не слышал... У всех на глазах были слезы. Играл он как бог."
Поэт А.Апухтин придерживался мнения, что ни в одной сфере художественного творчества ему не доводилось за всю жизнь встретить столь гениальной натуры, как Рубинштейн - пианист.
Игpa композитора в интимном кругу оценивалась еще выше.
Известный скульптор М.М.Аптокольский, приезжавший к композитору, так описал один из Петергофских концертов летом 1883 года: " Обедал я у Рубинштейна ( все там же в Петергофе ). Там я нашел Давыдова - виолончелиста, с которым я в первый раз познакомился. Они задержали меня, говоря, что будут играть, и действительно, я слышал такой концерт, какой редко слышат даже самые близкие Рубинштейна. Он играл имеете с Давыдовым..."
Антокольскому вторит дирижер симфонического оркестра Л.С.Ауэр, часто выступивший с Рубинштейном в концертах: ' 'Те, кто имел счастье слышать его игру в интимном кpyгy друзей, только и могли составить себе компетентнoe мнение о величине его таланта. В таких случаях он раскрывал все величие своих замыслов и целиком oтдавался своему вдохновению, забывая себя и других, и играл так, как никто до него не играл".
Профессор Петербургской консерватории Леопольд Семенович Ayэp несколько лет снимал дачу в разных местах Петергофа и конечно же часто бывал у Рубинштейна, музицируя вместе с ним.
В.В.Стасов после смерти композитора также дал превосходное описание "домашней игры" Рубинштейна • "Из третьей комнаты я услыхал несколько могучих аккордов его на фортепиано. Лев разминал свои царские лапы... Вся зала замерла, наступила секунда молчания, Рубинштейн будто собирался, раздумывал - ни один из присутствовавших не дышал, словно все разом умерли, и никого нет в комнате. И тут понеслись вдруг тихие, важные жуки, точно из каких-то незримых душевных глубин, издалека, издалека. Одни были печальные, полные бесконечной гpycти, другие задумчивые, теснящиеся воспоминания, предчувствия страшных ожиданий.
Что тут играл Рубинштейн, то с собою унес и гpoб и могилу, и никто, может быть, никогда уже не услышит этих тонов души, этих потрясающих звуков - надо, чтобы снова родился такой несравненный человек, как Рубинштейн, и принес с собою еще раз новые откровения.
Я в те минуты был беспредельно счастлив...
Играл тогда Антон Григорьевич в присутствии Стасова у Полонского, но такой концерт мог быть и на его петергофской даче.
И кто знает, сколько их здесь было ?!
И все-же в Петергофе композитор искал больше тишины и уединения. Сюда он последовал в 1881 году, потрясенный безвременной кончиной своего брата Николая, знаменитого пианиста. "Вернулся в тихий приют своей Петергофской дачи и весь ушел в музыку и работу" - как писала Софья Цезаревна Кавос-Дехтерева всвоих воспоминаниях о композиторе.
Живя и Петергофе, Антон Григорьевич поддерживал тесные связи с местными жителями. Он выступал перед ними как композитор и пианист, помогал им материально, и не только им.
14 июля 1885 года А.Г.Рубинштейн дал благотворительный концерт в зале Английского дворца, весь сбор от которого пoшёл на помощь гродненским погорельцам.
На этом концерте композитор исполнял произведения старинных авторов и русских композиторов, которые раньше публично не играл, а живя на даче готовил к исполнению по программе "Исторических концертов" для гастрольных поездок.
Антон Григорьевич пожертвован 3000 рублей мужской петергофской прогимназии, 400 рублей приюту для бедных, что находился па Кривой улице и где был зачислен вечным eго попечителем.
Постоянно разъезжая с концертами, композитор, уже в преклонном возрасте, стал значительно уставать от них. И когда контракты кончались, то с радостью приезжал в Петергоф. Отсюда он писал матери: "Со вчерашнего дня Я снова дома. Счастливо, с неслыханным художественным и материальным успехом преодолел все концертные мытарства. Я будто вновь родился. Начинаю новую, совсем иную жизнь ( лучшую ли ? - не знаю )".
В ознаменование 50-летия музыкальной деятельности в 1889 году но ходатайству петергофских жителей император присвоил композитору знание Почетного Гражданина города Петергофа.
В конце своей жизни Антон Григорьевич почти постоянно жил за границей и только на короткое время приезжал в Россию и "тогда жил на своей даче в Петергофе".
Зимой 1893-94 г он серьезно заболел в Дрездене, и хотя довольно скоро поправился, но однако одинокая жизнь в заграничных отелях стала ему совсем тягостной и он "решился, мучимый тоской но отечеству и внучатам своим, вновь переселиться в Петергоф..."
29 мая 1894 года Антон Григорьевич приезжает на свою петергофскую дачу, где ему суждено было прожить оставшиеся месяцы своей жизни.
И опять вместо отдыха он запоем работает, несмотря на предупреждения врачей и близких ему людей. Еще несколько лет назад наблюдавший Рубинштейна профессор Эйхвальд предупреждал композитора, что его ждет ' 'возможность внезапной смерти, если он не переменит своего образа жизни".
Смерть сына, сидячий образ жизни и чрезмерная работа привели к обострению болезни сердца. Тем не менее Антон Григорьевич "работал также усердно, как всегда, и накануне смерти еще занимался в башне". Композитор умер здесь скоропостижно.
Он начал страдать бессонницей с первых чисел ноября, находился в очень возбужденном состоянии, но но укоренившейся привычке избегал докторов.
С.Ц. Кавос-Дехтерева так описала последние часы А.Г.Рубинштейна: "Страдая некоторым нервным возбуждением и болью в левой руке за последние дли, он в вечер 7-го ноября чувствовал себя несколько лучше, играл в карты в кругу близких и друзей, между которых были С.А.Малоземова и Н.А.Ирецкая. шутил по-прежнему, и, но обыкновению, лег спать в 11 1/2 час. Вдруг в 2 часа ночи он появился в дверях своей спални задыхающимся голосом стал звать к себе "Мне душно, я задыхаюсь... доктора!".
Жена А.Г. бросилась к нему, привезли немедленно докторов, начали его растирать, давали вдыхать кислород, но было уже поздно, и через 1/2 часа Рубинштейна не стало". Смерть Антона Григорьевича глубоко потрясла всех, а внезапность, с которой она наступила, обескураживала всех, ценивших его талант.
Тело композитора набальзамировали в Петергофе, с рук сделали слепки, с лица сняли маску, художник Я.Циошлинский зарисовал Рубинштейна на смертном одре.
Гроб с телом покойного в течение недели стоял в белом концертном зале дачи, похороны откладывали, так как ждали приезда сына и дочери, находившихся за границей. Большинство петергофских жителей приходили проститься с великим композитором, а специальным поездом уже в день кончины в Петергоф приехал в полном составе педагогический персонал и все учащиеся консерватории.
Сотни людей различным транспортом приезжали на петергофскую дачу в эти дни. Венки за венками, со всех концов России и Европы, прибывали с каждым поездом и Петергоф.
С,-Петербургская городская дума на своем заседании почтила память, Антона Григорьевича вставанием и постановила возложить венок на его гроб, что и было выполнено городским головою В.А.Ратьковым-Рожновым, который при жизни композитора возможно также часто бывал у него, гак как их дачи в Петергофе находились почти рядом.
15 ноября из Петергофа гроб с телом покойного был перевезен в Петербург и установлен в Троицком соборе на Измайловском проспекте. 16 ноября, в день 65-летия А.Г.Рубинштейна, его похоронили при огромном стечении народа, здесь было много и петергофских жителей.
Память о великом композиторе в Петергофе сразу же была увековечена переименованием Ораниенбаумского спуска, около которого он жил, в Рубинштейновскую улицу.
Прошло много лет и событий... Не стало дачи великого композитора, исчезло название улицы, но намять о нем в Петергофе сохранилась - его имя носит детская музыкальная школа.
В.Гущин "Антон Григорьевич Рубинштейн в Петергофе." Петергоф, 1999
Части бульвара Красных Курсантов в Петергофе возвращено название Рубинштейнская улица, присвоенное после смерти жившего здесь композитора и пианиста А. Г. Рубинштейна в 1894 г. и утраченное после того, как практически весь район был уничтожен во время Великой Отечественной войны. Другой части прежней Рубинштейнской улицы, оказавшейся после перепланировки конца 1940-х гг. в составе Ораниенбаумского шоссе, дано фактически существующее в городском обиходе имя Ораниенбаумский спуск.
ПРАВИТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
ТОПОНИМИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ
пресс-релиз 19.05.2011 года
архитектор Ган Э. Л.
1837 -постройка 1874 - перестройка .
Утраченное здание
Дача композитора А. Г. Рубинштейна (Citywalls.RU)
Петергоф стал любимым мeстом отдыха Антона Григорьевича.
Но главным дня него все-таки была работа, и дача в Петергофе как нельзя лучше подходила для этого.
В 1874 году композитор писал матери : ' 'Своим летом (в отношении работы) я очень доволен: фортепианный концерт, концерт для виолончели, проверка опер - все это я закончил".
И когда кончалось лето и его ждали публичные выступления, то Антон Григорьевич с грустью отмечал, что "остается только с нетерпением ждать возвращения весны, когда можно будет вновь. вернуться сюда, в свой дом, в свою рабочую комнату, к своему покою".
И во время концертов, как в России, так и за рубежом, композитор с нетерпением ждал их конца, когда ' 'затем наступит наконец покой!- т.е. пребывание в Петергофе".
Известно, что композитор много ездил и часто подолгу жил за границей. И тем не менее Антон Григорьевич более десятка лет, не только летом, но и в зимние месяцы подолгу жил на своей петергофской даче. Здесь он свободно отдавался вдохновению, допуская только ограниченное число близких и интересных ему людей.
В Петергофе композитор работал над многими произведениями писал оперы "Маккавеи'', "Нерон", "Горюша", редактирован оперу "Купец Калашников", сочинил много пьес и других музыкальных произведений.
Свой рабочий кабинет Антон Григорьевич оборудовал в башне, куда вела витая деревянная лестница и откуда открывался прекрасный вид на ближайшие окрестности и просторы Финского залива.
Убранство кабинета было скромным: беккеровский черный рояль, письменный стол, этажерка с нотами, диван, несколько фотокарточек дорогих ему людей, и позже - подаренная ему бронзовая скульптура богини музыки.
Работал Антон Григорьевич на даче много и строго но заведенному ритму жизни : вставал в 7 с половиной часа, в 9 садился за работу до 12 часов. После дневного завтраки был маленький, отдых и снова работа с 2 до 6 часов вечера. Вечер он посвящал своим близким и навещавшим его друзьям. Во время работы композитора запрещалось его беспокоить, а прислуге кого-либо пускать на дачу.
О существовавших порядках и обстановке на даче очень красочно описал композитору М.А. Балакиреву критик В.В. Стасов, посетивший Рубинштейна в 1887 году:
" ....Милый, мои похождения 29 июля были таковы : приезжаю к Рубинштейну на дачу, прямо с машины, этак в начале 3-го часа. Первое, что меня погладило против шерсти, это было объявление немца-лакея, что "после 2-х часов барин не принимают и не велят даже докладывать". Однако я все-таки послал его с докладом и с моею фамилею, а между тем по зале прошел сын Рубинштейна, гимназистик, которого я также попросил пойти и сказать мою фамилию батюшке, так как немец наверное переврет. Пока все это происходило и батюшка натягивал штаны и жилет, я стал осматривать залу где был.
Это зала - и вместе музыкальная комната. Два огромных рояля рядом, множество пюпитров везде по комнате, верно все играют тут проклятые квартеты. Но что меня поразило более всего - это большая этажерка рядом со входной дверью. На ее полках лежала груда красных переплетенных нот, это была целая гора чего-то красного, так и бросающегося в глаза с первого шага в комнате. Я стал рассматривать - что же это ? Все оперы русской школы. Нате, мол, и смотрите все приходящие, русская музыка и русская школа здесь в великом почете!... Пока я размышлял, пришли и хозяин, и хозяйка... сели. Ну и пошел разговор все про Листа...
Раз я было заговорил о Глазунове, к которому вот еду обедать, но случаю дня рождения..." (Глазунов и Балакирев в то лето так же жили в Петергофе).
Следует отметить, что на даче Рубинштейна собиралось очень интересное общество. Часто посещал дачу Московский Городской голова Сергей Михайлович Третьяков со своей Женой Еленой Андреевной, которые, вплоть до неожиданной смерти Сергея Михайловича на даче в Петергофе в 1892 году, более 10 летних сезонов приезжали летом сюда отдыхазъ. Елена Андреевна помогала Антону Григорьевичу в переводах с иностранных языков.
Конечно, мог быть на даче Рубинштейна и его друг - поэт Я.Полонский, с которым композитор сотрудничал, а сам поэт также несколько летних сезонов снимал дачу в Петергофе.
Бывали здесь у Рубинштейна и известные художники, а среди них - Эрнест Карлович Липгарт, известный портретист, академик живописи, запечатлевший многих выдающихся артистов, писателей, поэтов, композиторов. Карандашный nopтpeт композитора на его Петергофской даче Липгарт создал летом 1886 года (об этом любезно сообщила искусствовед Н.Н.Веснина, хранительница фотокопии рисунка, выполненного ее прадедом).
В один из летних дней 1877 года Рубинштейна на даче посетил молодой немецкий альтист Г.Ригтер по направлению друга Антона Григорьевича, композитора и виолончелиста К.Ю.Давыдова. Риттер позже, описывая свои визиты в Петергоф, отмечал живой облик Рубинштейна тех дней, его импульсивность, страстность, быструю смену душевных состояний, озабоченность судьбою своего творчества. Риттер также на себе испытал отношение композитора, когда его отрывают от работы. Он вспоминал, что во время его первого визита к Антону Григорьевичу тот был мрачен и угрюм, и даже закричал на гостя, когда тот захотел показать ему свой усовершенствованный инструмент: "Не нужно! Альт в том виде, в каком он существует, меня устраивает. Я им доволен и люблю манеру, с какой Шумам его использует. Оторопевшему гостю ничего не оставалось, как срочно покинуть дачу Рубинштейна, и только после вмешательства Давыдова немецкий альтист снова приехал в Петергоф.
На этот раз все было по другому. Лучшей проверкой Риттера стал совместный концерт -была исполнена соната Рубинштейна для фортепиано и альта. Антон Григорьевич, убедившись, что имеет дело с талантливым альтистом, преобразился, стал разговорчивым, душевным и гостеприимным хозяином. Во время o6eдa oн показал гостю листы с партитурой своей новой оперы "Купец Калашников" и с воодушевлением отмечал те места, которые ему самому правились.
В сентябре почти каждого года, и день именин жены композитора, в Петергофе собиралось многочисленное общество, перед которым Антон Григорьевич играл вместе с другими музыкантами.
Часто на дачу к Антону Григорьевичу приезжали его ученики, из которых многие позже стали профессорами консерватории.
Не исключено, что на даче бывали и композиторы Мусоргский, Глазунов, Балакирев, которые летом также жили на дачах в Петергофе.
В актовом зале, где часто устраивались музыкальные концерты, Рубинштейном был создан настоящий музей скульптуры великих людей: Данте. Гете, Гумбольта, Баха, Бетховена. Моцарта, Шуберта, Шопена, Листа и Глинки.
Известно, что А.Г.Рубинштейна называли, как пианиста, "величайшим исполнителем второй половины позапрошлого века".
Писатель Гаршин после одного из выступлений композитора писал : "... Антон Григорьевич играл, и так играл, как я никогда не слышал... У всех на глазах были слезы. Играл он как бог."
Поэт А.Апухтин придерживался мнения, что ни в одной сфере художественного творчества ему не доводилось за всю жизнь встретить столь гениальной натуры, как Рубинштейн - пианист.
Игpa композитора в интимном кругу оценивалась еще выше.
Известный скульптор М.М.Аптокольский, приезжавший к композитору, так описал один из Петергофских концертов летом 1883 года: " Обедал я у Рубинштейна ( все там же в Петергофе ). Там я нашел Давыдова - виолончелиста, с которым я в первый раз познакомился. Они задержали меня, говоря, что будут играть, и действительно, я слышал такой концерт, какой редко слышат даже самые близкие Рубинштейна. Он играл имеете с Давыдовым..."
Антокольскому вторит дирижер симфонического оркестра Л.С.Ауэр, часто выступивший с Рубинштейном в концертах: ' 'Те, кто имел счастье слышать его игру в интимном кpyгy друзей, только и могли составить себе компетентнoe мнение о величине его таланта. В таких случаях он раскрывал все величие своих замыслов и целиком oтдавался своему вдохновению, забывая себя и других, и играл так, как никто до него не играл".
Профессор Петербургской консерватории Леопольд Семенович Ayэp несколько лет снимал дачу в разных местах Петергофа и конечно же часто бывал у Рубинштейна, музицируя вместе с ним.
В.В.Стасов после смерти композитора также дал превосходное описание "домашней игры" Рубинштейна • "Из третьей комнаты я услыхал несколько могучих аккордов его на фортепиано. Лев разминал свои царские лапы... Вся зала замерла, наступила секунда молчания, Рубинштейн будто собирался, раздумывал - ни один из присутствовавших не дышал, словно все разом умерли, и никого нет в комнате. И тут понеслись вдруг тихие, важные жуки, точно из каких-то незримых душевных глубин, издалека, издалека. Одни были печальные, полные бесконечной гpycти, другие задумчивые, теснящиеся воспоминания, предчувствия страшных ожиданий.
Что тут играл Рубинштейн, то с собою унес и гpoб и могилу, и никто, может быть, никогда уже не услышит этих тонов души, этих потрясающих звуков - надо, чтобы снова родился такой несравненный человек, как Рубинштейн, и принес с собою еще раз новые откровения.
Я в те минуты был беспредельно счастлив...
Играл тогда Антон Григорьевич в присутствии Стасова у Полонского, но такой концерт мог быть и на его петергофской даче.
И кто знает, сколько их здесь было ?!
И все-же в Петергофе композитор искал больше тишины и уединения. Сюда он последовал в 1881 году, потрясенный безвременной кончиной своего брата Николая, знаменитого пианиста. "Вернулся в тихий приют своей Петергофской дачи и весь ушел в музыку и работу" - как писала Софья Цезаревна Кавос-Дехтерева всвоих воспоминаниях о композиторе.
Живя и Петергофе, Антон Григорьевич поддерживал тесные связи с местными жителями. Он выступал перед ними как композитор и пианист, помогал им материально, и не только им.
14 июля 1885 года А.Г.Рубинштейн дал благотворительный концерт в зале Английского дворца, весь сбор от которого пoшёл на помощь гродненским погорельцам.
На этом концерте композитор исполнял произведения старинных авторов и русских композиторов, которые раньше публично не играл, а живя на даче готовил к исполнению по программе "Исторических концертов" для гастрольных поездок.
Антон Григорьевич пожертвован 3000 рублей мужской петергофской прогимназии, 400 рублей приюту для бедных, что находился па Кривой улице и где был зачислен вечным eго попечителем.
Постоянно разъезжая с концертами, композитор, уже в преклонном возрасте, стал значительно уставать от них. И когда контракты кончались, то с радостью приезжал в Петергоф. Отсюда он писал матери: "Со вчерашнего дня Я снова дома. Счастливо, с неслыханным художественным и материальным успехом преодолел все концертные мытарства. Я будто вновь родился. Начинаю новую, совсем иную жизнь ( лучшую ли ? - не знаю )".
В ознаменование 50-летия музыкальной деятельности в 1889 году но ходатайству петергофских жителей император присвоил композитору знание Почетного Гражданина города Петергофа.
В конце своей жизни Антон Григорьевич почти постоянно жил за границей и только на короткое время приезжал в Россию и "тогда жил на своей даче в Петергофе".
Зимой 1893-94 г он серьезно заболел в Дрездене, и хотя довольно скоро поправился, но однако одинокая жизнь в заграничных отелях стала ему совсем тягостной и он "решился, мучимый тоской но отечеству и внучатам своим, вновь переселиться в Петергоф..."
29 мая 1894 года Антон Григорьевич приезжает на свою петергофскую дачу, где ему суждено было прожить оставшиеся месяцы своей жизни.
И опять вместо отдыха он запоем работает, несмотря на предупреждения врачей и близких ему людей. Еще несколько лет назад наблюдавший Рубинштейна профессор Эйхвальд предупреждал композитора, что его ждет ' 'возможность внезапной смерти, если он не переменит своего образа жизни".
Смерть сына, сидячий образ жизни и чрезмерная работа привели к обострению болезни сердца. Тем не менее Антон Григорьевич "работал также усердно, как всегда, и накануне смерти еще занимался в башне". Композитор умер здесь скоропостижно.
Он начал страдать бессонницей с первых чисел ноября, находился в очень возбужденном состоянии, но но укоренившейся привычке избегал докторов.
С.Ц. Кавос-Дехтерева так описала последние часы А.Г.Рубинштейна: "Страдая некоторым нервным возбуждением и болью в левой руке за последние дли, он в вечер 7-го ноября чувствовал себя несколько лучше, играл в карты в кругу близких и друзей, между которых были С.А.Малоземова и Н.А.Ирецкая. шутил по-прежнему, и, но обыкновению, лег спать в 11 1/2 час. Вдруг в 2 часа ночи он появился в дверях своей спални задыхающимся голосом стал звать к себе "Мне душно, я задыхаюсь... доктора!".
Жена А.Г. бросилась к нему, привезли немедленно докторов, начали его растирать, давали вдыхать кислород, но было уже поздно, и через 1/2 часа Рубинштейна не стало". Смерть Антона Григорьевича глубоко потрясла всех, а внезапность, с которой она наступила, обескураживала всех, ценивших его талант.
Тело композитора набальзамировали в Петергофе, с рук сделали слепки, с лица сняли маску, художник Я.Циошлинский зарисовал Рубинштейна на смертном одре.
Гроб с телом покойного в течение недели стоял в белом концертном зале дачи, похороны откладывали, так как ждали приезда сына и дочери, находившихся за границей. Большинство петергофских жителей приходили проститься с великим композитором, а специальным поездом уже в день кончины в Петергоф приехал в полном составе педагогический персонал и все учащиеся консерватории.
Сотни людей различным транспортом приезжали на петергофскую дачу в эти дни. Венки за венками, со всех концов России и Европы, прибывали с каждым поездом и Петергоф.
С,-Петербургская городская дума на своем заседании почтила память, Антона Григорьевича вставанием и постановила возложить венок на его гроб, что и было выполнено городским головою В.А.Ратьковым-Рожновым, который при жизни композитора возможно также часто бывал у него, гак как их дачи в Петергофе находились почти рядом.
15 ноября из Петергофа гроб с телом покойного был перевезен в Петербург и установлен в Троицком соборе на Измайловском проспекте. 16 ноября, в день 65-летия А.Г.Рубинштейна, его похоронили при огромном стечении народа, здесь было много и петергофских жителей.
Память о великом композиторе в Петергофе сразу же была увековечена переименованием Ораниенбаумского спуска, около которого он жил, в Рубинштейновскую улицу.
Прошло много лет и событий... Не стало дачи великого композитора, исчезло название улицы, но намять о нем в Петергофе сохранилась - его имя носит детская музыкальная школа.
В.Гущин "Антон Григорьевич Рубинштейн в Петергофе." Петергоф, 1999
Части бульвара Красных Курсантов в Петергофе возвращено название Рубинштейнская улица, присвоенное после смерти жившего здесь композитора и пианиста А. Г. Рубинштейна в 1894 г. и утраченное после того, как практически весь район был уничтожен во время Великой Отечественной войны. Другой части прежней Рубинштейнской улицы, оказавшейся после перепланировки конца 1940-х гг. в составе Ораниенбаумского шоссе, дано фактически существующее в городском обиходе имя Ораниенбаумский спуск.
ПРАВИТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
ТОПОНИМИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ
пресс-релиз 19.05.2011 года